[indent] Слепящее солнце дергает за опущенные ресницы, через запыленное стекло задней дверцы седана, свернувшуюся, на жестком диване второго ряда сидений, девчонку. Закрытые веки дрожат, заставляя тени плясать по щекам, в попытке вспорхнуть, но каждый раз одумываясь и опуская изогнутые крылья-ниточки. Она проснулась минут двадцать, или уже тридцать назад, судя по ощутимой боли в пояснице, и порядком затекших ног, но старалась не шевелиться, сохраняя глубокое и медленно дыхание под периодическую тряску на колдобинах.
[indent] Меньше недели назад, очнувшись на этом же протертом до белизны сидении, она слишком резко вскочила, и к ломящей височной боли, добавила себе острый прострел от локтя до плеча, ударом в жесткий пластик двери. Сказать, что тогда девчонка испугалась, все равно, что сравнить гипогрифа с элитной породой курицы, прогадаешь и в финансовой составляющей и в масштабе проблемы. Ощущение от склеившихся легких, прочно надвинувших на себя грудную клетку как щит, Эрна все еще помнит. Липкий, пульсирующий комок страха, разрастающийся в солнечном сплетении, запускал свои руки-щупальца в каждый уголок девичьего тела, перекрывая ток крови чувством ватного онемения. Сидящий впереди парень в тот момент приобретал сюрреалистичные черты самых ярких детских кошмаров, а взмах столь знакомой палочки перед носом обжигал даже через рваный вдох по-осеннему прохладного воздуха. Колючее шерстяное одеяло страха, что обнимало со спины, минуя льняную ткань платья, становилось ожогами крапивы, хотя налитые багрянцем поцелуи листьев не проступили, через фарфоровую бледность кожи, что единым порывом смыла песочный след ласкового лета. Взмах – команда и девчонка-одуванчик сжимается сильнее, сдвигая вперед плечи, лишь бы закрыться от мужчины, которого видит впервые. Взмах – команда – зрачки гипнотизируют его руку, с направленным в ее сторону кончиком собственной палочки, шумом крови в висках, пронося голос по сознанию, делая тембр Ларри глубже и жестче, чем есть в действительности. Взмах – команда, липнущий к горлу ужас, кажется реальным прикосновением, издевательски нежно, под странную песенку, лаская подушечками пальцев тонкую шею, в месте сплетения узла из дымной петли сигаретного аромата. Кажется, закрой глаза, и терпкий запах табака невесомыми лентами скользнет сквозь приоткрытые губы, оставляя горечь на языке, и сковывая гортань изнутри, максимально сильно затягивая ошейник. Страшное чувство собственной ничтожности перед тем, кто сильнее и решительнее. Эрна не кивает, даже не шевелится, парализованная этим новым, щемящим рассудок, чувством.
[indent] Тот день был без сна, с механическими подчинениями в движениях, а каждый подскок колес машины на ухабах, отдавался режущей виски болью. Но ни одна из этих мелочей не могла заставить Моран отвести взгляд от мужчины, что сидел по диагонали, нервно барабаня пальцами здоровой руки по кожаной оплетке руля. Обжигающий комок страха теперь раскаленными углями корежил кожу снаружи, в месте, где ткань обнимала круглую подвеску с фиолетовым аметистом внутри россыпи спиралей бриллиантов. Дети еще один золотой резерв Маркуса Морана, и это кричащее о своей стоимости украшение убеждало всех в помешательстве мага на благах, которые он может предоставить своей семье. Убеждало бы, если бы идеально чистый блеск камней не был подернут серой пленкой сбоя в заклятии. Артефакт не излучал и тепла, которое напитывает каждое из ее украшений, давая понять девчонке, лишенной дара, что заряд чар вплетенных в металл не иссяк.
[indent] Первое прикосновение, с надеждой оставить металлическую камеру далеко позади, произошло через полчаса после оглашения правил совместного уикенда, и едва не вызвало вскрик отчаяния, до выступившей изнутри губы крови от задавленного звука. Легкое скольжение подушечек пальцев сменилось ладонью, которая не смогла сразу уловить холод пустого сосуда, под ускоряющийся сердечный галоп, пока в зеркале заднего вида 45-килограмовые инвестиции в безбедное будущее мистера Адамса, молились не поймать его взгляд. Ни единого отклика, ни намека на сужение пространства и затягивание тела, чтобы через долю секунды выплюнуть его в совершенно другом месте. Только рев мотора и мелькающие за окном редкие домишки, стоящие на отшибе крупных городов.
[indent] Эрна с трудом может сказать, когда в ту ночь грезы Морфея победили явь. Желание рвануть из тачки до последнего перетягивало канаты нервов со здравым смыслом, который слишком четко запомнил скрип, характерный для открывающейся двери, а парень спал слишком чутко, не выпуская палочку из рук. Ерзанье на сиденье, в поисках более мягкого участка, хотя казалось под кожаной обивкой исключительно дробленые кирпичи, и то вызывало вздрагивание в его теле, попытка же выползти и рвануть… – пленница не раз пыталась понять сквозь темноту окна, что вообще есть вокруг – по шоссе или лишенному урожая, в зябком октябре, полю, почти гарантированно заканчивались вспышкой «petrificus totalus» в ее воображении. Рассвет она не застала, но засыпала под сосущее чувство голода, которое присело на край скамьи, всецело, прошлым утром, отданной ужасу.
[indent] Шуршание колес по гравию и хлопки мелких камушков о кузов будоражат слух еще до полного ощущения пробуждения – они снова мчат. Спина безбожно ноет ото сна, в позе полусидя, но стоит дернуться и слишком внимательный взгляд голубых глаз ловит ее собственные через прямоугольник зеркала. Кошмарный сон не развеялся с прохладой сумрачного утра, или раннего начала дня, он наваливается вместе с озябшими пальцами рук, заставляя плотнее запахнуться в непригодную для ночевок на улице мантию пыльно-голубого цвета. Если ночью Эрна еще мечтала о побеге, то сейчас не была уверена, что нормально разогнется, когда этот псих остановит автомобиль. Собственно, только сейчас девчонка начала переваривать свои скудные знания о магловском мире, как и ощущения от перемещения в коробке, в которую раньше ее не запихивали. О «Ночном рыцаре» патрулирующем Великобританию в случае чрезвычайной ситуации папа рассказывал еще в тринадцать, но ни он, ни Эрна, так и не смогли прийти к точному выводу, среагирует ли магия на бедственное положение сквиба, оставив этот вопрос, как и сотню других, на полке с пометкой «нам никогда это не пригодится». Ошиблись. Моран закрывает глаза, чтобы перестать ловить на себе внимание других, голубых, сейчас таких же колких как осенний озноб, смахивает пыль с самой дальней полочки сознания и садится на серый ковер с длинным ворсом, повторяя зазубренные с детства постулаты:
[indent] Безопасно лишь на территории поместья!
[indent] Нельзя снимать порт-ключ – это секундный шаг в чувство полной защищенности!
[indent] Всегда проверяй кольца на наличие заряда чар, пустить пыль в глаза можно самым примитивным заклятием, главное вовремя продемонстрировать его, чтобы в сознании каждого отложилось, что ты – маг.
[indent] Она облажалась и в первом, и во втором, и в третьем разом. Ее «ширма» не содержит даже согревающих чар, которые можно было бы использовать незаметно от парня. Весь набор в арсенале подразумевает наличие палочки в руках, а значит, сейчас совершенно бесполезен, как бесполезен и всепоглощающий страх, если хочешь выжить. Мальчишка, а это действительно был парень, навскидку ничуть не старше Майри, больше не парализует одним взглядом, будя в сознании двадцатилетней девицы пятилетнюю визжащую коротышку. Страх сдвигается еще на пару сантиметров в импровизированной скамье, с досадой замечая, что табличка имени его теперь содержит «голод, холод, и естественную нужду» как дополнительных соседей по трибуне. Если бы на тот момент Эрна знала, что стыд может пересилить даже панику – она бы никогда не стащила пару тонких съедобных пластинок из брошенной между сиденьями первого ряда открытой пачки. Ведь соседство в одной металлической коробке, как оказалось, совершенно не сближает на столько, чтобы расслабиться рядом с ним в грязном общественном туалете. А выставленные за шкирку случайные свидетели и крик из-за низкой тонкой перегородки, который, видимо, должен был настроить на скорейшее решение проблемы, заставляют пулей выскочить на улицу и без напоминаний залететь в машину, полыхая от шеи до макушки пресловутым рябиновым костром.
[indent] То, что явно подняло настроение Ларри, заставило Эрну еще пару часов статично сидеть на протертой обивке, молясь Мерлину, чтобы он не ловил колесами ухабы, и не приближал ее мучительную смерть от удушения стыдом, пока по салону не разлетелось совершенно не почтительное «быстро остановить, я больше не могу!», а следом, вылетевшая из салона девчонка, в направлении обочины, весьма грозно смогла прокричать «ДАЖЕ НЕ СМЕЙ ПОДХОДИТЬ», мысленно согласная на остолбенение по возвращении в коммунальную клетку.
[indent] Теперь страх сидел в плотных объятиях стыда, сдвигаясь все ближе к краю, под мерное движение стрелок на циферблате и медленному скольжению солнца с востока на запад. Она старалась спать, когда Ларри удалялся в какую-то глушь, сплошь затянутую полями, скотом и маглами, а под прерывистое дыхание чуткого сна парня, таскала из шуршащих пакетов еду, расценив, что заплатила за нее, как минимум, палочкой. На третий день молчанки с ее стороны, пошли редкие комментарии и вопросы, как оказалось неведение пугает не хуже угроз. На четвертый, во время набора скорости на прямом участке дороги, Эрна стащила из-под загипсованной руки нераскрытую пачку орешков, демонстративно отвернувшись к окну, под перекрикивающий песню неодобрительный комментарий парня. А на пятый смотрела, как Адамс запускает руки в карманы куртки совершенно незнакомого мужчины, и, судя по отсутствию реакции жертвы, ничего хорошего этого не означало.
[indent] Хлопок водительской двери заставляет Моран податься вперед, между сиденьями, чтобы Ларри уж точно ее услышал, а не врубил приемник, заглушая занудный голос разума с заднего сиденья. Изображать господство сонного царства она закончила еще при остановке авто, не сумев побороть любопытство.
[indent] — ТЫ ЕГО ОБОКРАЛ!
[indent] Капитан очевидность поправляет бескозырку, пытаясь воззвать к совести, которая наверняка прикрылась полученными бумажками и мечтает о первой нормальной ночи на мягкой кровати.
[indent] — Это неправильно, противозаконно и аморально! Нельзя тащить все, что видишь, нельзя тащить, даже если очень нужно и дико нравится. Даже пара тысяч не стоят поцелуя дементора!
[indent] О последнем, любой маг, не переступивший порог Азкабана, знал лишь в теории, но и ее было достаточно, чтобы предательский холодок от образа этих тварей начинал танцевать канкан вдоль позвоночника. Взгляд девчонки вновь бросается через стекло боковой двери, в спину мужчины, который, кажется, совершенно не заметил изменений, произошедших с ним меньше минуты назад.
[indent] — Что-то не так? Почему он не среагировал, любой схватил бы тебя за руку!
[indent] Адамс поворачивает, заставляя Эрну благоразумно отпрянуть назад, но не заткнуться.
[indent] — Впереди остановимся, надо будет заправиться. Правила тебе напомнить? Не жрать мои чипсы, к примеру.
[indent] — Тогда купи мне МОИ! Потому что я не в состоянии стазиса, чтобы перестать чувствовать голод, холод, и желание размять ноги!
[indent] Рык мотора неприятно отдается в сознании, возвращая девчонку к стеклу. Совершенно не идеальный мир никогда не уместится в жесткие рамки морали и правил, но чтобы это понять нужно чуть больше, чем пять дней и несколько разделенных на двоих пачек снеков.
[indent] - Ты же не забрал у него все? Так просто нельзя поступать! Эй, Ларри!
[indent] Удар ладонью по спинке водительского сиденья, едва шины начали раскидывать песок вращением с убитой сельской дороги.
[indent] - Среагируй на меня! Мы не можем просто уехать!
